Молодежный клуб Петра и Февронии

Павел, а не Пол. Русские американцы

В саду «Эрмитаж» – множество народа, дети с визгом носятся у фонтанов, мамы с колясками, молодежь, расположилась на скамейках, траве и под тентами многочисленных кафешек. Замечаю группу молодежи, со значками «Петр и Феврония». Они общаются между собой по-английски. И я иду к ним. Оказывается, это почти старые знакомые – делегация из РПЦЗ, во главе с о. Андреем Соммер из Нью-Йорка. Первый раз он привозил молодежь на православный форум «Вера и дело» проводимый Комиссией по делам молодежи при Епархиальном совете г. Москвы, а в этот раз они летят на Соловки в монастырь, и так же получили приглашение на сегодняшний праздник.

Сергею Бронштейну 24 года, он свободно говорит по-русски:

– Когда мне было 6 лет мы с родителями эмигрировали, сначала в Израиль, потом в США, в Нью-Йорк. На русском мы всегда говорили дома, поэтому он для меня родной, первый язык. Я закончил университет в Нью-Йорке, факультет бизнеса. Сейчас собираюсь искать работу. В России я первый раз с шести лет и очень впечатлен Москвой, тут храмы повсюду, такая красивая архитектура… Мы были в Кремле, в храме Христа Спасителя. Не знаю, как и что у меня дальше в жизни сложится, наверное, я останусь в Нью-Йорке, очень люблю этот город. Мне кажется так – если есть что-то в мире – это и есть в Нью-Йорке. Это быстрый активный город и там много русских. В Манхэттене я хожу в Синодальный собор к о. Андрею, и благодаря ему мы сегодня тут.

Павел Руденко ровесник Сергея и тоже свободно изъясняется по-русски, но уже с американским акцентом:

– Мои дедушка с бабушкой, потомки русских, жили в Югославии, во время войны они бежали из Югославии в Африку, в Марокко и там родился мой папа. Дедушка помогал Белому движению и сочувствовал царской России. А мама моя родилась в Америке.

Мой первый язык – русский. Если я в детстве задавал какой-то вопрос по-английски, родители мне просто не отвечали, и я переспрашивал по-русски, так вынужденно привык к нему и счастлив, что моя семья могла сохранить его. Я родился в Бостоне, потом переехал в Сан-Франциско. Учусь в университете, на факультете бизнеса.

Хожу в Богоявленский собор в Бостоне, я помощник архиепископа Кирилла Сан-Франциского, служим в соборе Всех скорбящих радости, где находятся мощи святителя Иоанна Шанхайского. Окружение у меня в основном русское, все из храма и не так много друзей –американцев. Они с уважением относятся к моей вере. Как-то они услышали, что по-русски меня называют «Павел», уточнили, и с тех пор они всегда меня называют – Павел, а не Пол.

Я бывал в России и раньше. Люблю Россию, Москву – из-за культуры, чистоты, да, по сравнению с моим городом у вас улицы чище. И на каждом углу – храм. Я пока не думал насчет переезда, но, в общем, думаю, что я смогу и в Москве жить.

Сюзанна Маклаллан по-русски не говорила, хотя некоторые русские фразы понимала.

– Мне 25, я из Бостона, но живу сейчас в Китае в Гонконге. Мой папа был римо-католиком, но он был недоволен своей верой, особенно некоторыми догматами и постоянно был в поиске. Как-то он нашел русскую церковь, познакомился с учением о православии и понял, что вся полнота веры есть только в православии. И он принял православие. Моя мама из Флориды, она тоже была католичкой и точно так же, как и папа искала веру и обрела Православие. Мама пришла к православию через своих православных друзей. Крестились они по отдельности и встретились уже в Бостоне, поженились. Мой родители – учителя английского. У меня три брата и две сестры. Мой старший брат был монахом и жил на Святой земле, в Иерусалиме, к сожалению, он умер. Мои сестры замужем за священниками и живут на Севере США. А я преподаю театральную драму и английский для китайских студентов. В Гонконге я хожу в православную церковь, она совсем маленькая, в офисном помещении, но там уютно и такой хороший священник – о. Дионисий. – Сьюзан, а в Бостоне ты в какой храм ходила?

Девушка произносит название на английском, и я не могу понять, что же это за праздник.

– Преображения Господня?

Она пытается объяснить мне, и неожиданно с правильной интонацией по-русски, с акцентом, начинает выводить :«Во Иорда-а-а-ане, крещаюся, Тебе, Господи…»

Мы смеемся.

– Богоявления!

– Да.

– Откуда же ты знаешь церковно-славянский язык?

– У нас службы на церковно-славянском. Это очень красивый язык.

– А как тебе Москва?

– Многое похоже, потому что выросла в церковной среде. Но впечатлений много. Жаль, что у нас тут мало свободного времени, завтра уже на Соловки… Но интересно. Особенно нравится этот концерт. Я удивлена, что на большой сцене в центре Москвы выступают священники и монахи, и так красиво поют… Все открыто и видно, что они творческие люди и что в Православии много творческих, талантливых интересных людей. Спасибо всем, кто устроил этот праздник! – Она улыбается и прикасается пальцем к своему значку на груди.

Букет ромашек

Женщина в белом красивом сарафане и шляпке подходит ко мне сама. Улыбается, представляется, но имя просит не называть.

– Я смотрю, вы тут с диктофоном… Я подумала – может, кому мой опыт пригодится.

Я замужем за немцем, мы вместе уже 7 лет. Вышла замуж по любви, муж так красиво ухаживал, у нас счастливый брак, двое детей, вот старший в школу пойдет. А живем мы в Германии, у меня двойное гражданство. И как-то постепенно, года три назад начались проблемы – непонимание мелкое, меня все что-то злило в поведении мужа, стала ему выговаривать, ругаться по мелочам. Я теперь это пониманию – что по мелочам. А тогда казалось – все по делу.

Пошел он в парк с моим фотоаппаратом, детей фотографировать, я десять раз повторила, чтоб аккуратно пользовался им, я очень его берегу, профессиональный фотоаппарат, подарок брата на свадьбу. Как назло он потерял крышку от объектива! Какая там немецкая хваленая педантичность! Я устроила скандал. Потом снова эти мелочи, купил, не посоветовавшись со мной бытовую технику на кухню. Настояла, чтоб сдал в магазин, ну и все такое.

И самой стало казаться, что все не то, не тот человек рядом. Понимаете, еще дети стали взрослеть, когда маленькие были, мы по-русски говорили с ними. и они по-русски говорили. Муж русского почти не знает, отдельные слова, ну и детям этого хватало – «каша, сок, зайчик, иди, пора спать» и все подобное. А тут они подросли, стали ходить в садик, папа с ними уже на немецком, окружение – немецкое и этот язык стал доминировать. Я хотела увозить их в Россию на все лето, муж был против – говорил, ч то будет скучать и прочее. А я уже стала думать – все-таки ментальность не та, со мной рядом не русский человек, дети русский забывают, тут в школу пойдут, надо мне было раньше думать… И снова недовольство, скандалы по мелочам.

Муж первый завел разговор о разводе. Это было для меня ударом, откровением. Смотрела наши свадебные фотографии и думала – Господи, ну куда все делось? Ведь я же его любила, жить не могла без него, в Германию поехала, до хоть в Антарктиду за ним поехала бы, хоть на Колыму. И выбора нет, как в тупике каком-то, в Германии и пожаловаться некому, подруги не те… К психологу не хочу.

Пошла в русский храм, первый раз, и так хорошо поговорила со священником. Он выслушал, утешил и так много всего мудрого сказал… Я пересказывать не буду, но реально помог. Действительно – куда делась прежняя я, на которой мой муж женился? Была – любящая, нежная, а стала фурия какая-то. Все мне не так, вечно недовольна. И я стала над собой работать.

Батюшка сказал Петру и Февронии молиться, нашла в интернете акафист, распечатала и стала читать – ни-че-го не понимая. Как книгу. Первый раз в жизни на исповедь попала и причастилась. И стало все меняться постепенно, муж потом сказал, что я очень изменилась. Словно мы опять вернулись в тот период жизни, когда только пожениться собирались. Был у меня день рождение, повез в ресторан и говорит: «Ты меня прости, я тебя люблю, тяжелое было время для нас двоих, наверное, надо было этот кризис пережить.» И как-то все ровнее стало, снова стали друг о друге по мелочам заботиться… Да, у меня же дети некрещеные были, поговорила с мужем, решили их крестить в русской церкви, крестили.

И со священником поговорили, он немножко про венчание рассказал мужу, может, мы и обвенчаемся. Оказывается, можно протестанту и православной венчаться в православном храме. А как я тут оказалась? С детьми приехала гостить к маме на дачу, в Подмосковье и случайно прочитала на сайте «Татьянин день» объявление про праздник. И даже расплакалась – что могу на него попасть, на молебен, и в такой день… Купила икону большую Петра и Февронии. Знаете, вот я чувствую, что они наши покровители, и что все не просто так. У нас же младшего сына Петер зовут – Петр…

Она выговорилась, взглянула на меня увлажненными глазами и надела солнцезащитные очки.

– Слава Богу, что у вас так все хорошо сложилось. А концерт вам понравился? – Поспешила я перевести разговор на другую тему.

– Очень. Я первый раз вижу, чтоб верующие, православные так пели… то есть голоса очень звучные, красивые. И у священников прямо-таки… А когда Владыка выступал и говорил про семью, что мы должны подражать примеру Петра и Февронии и беречь свои семьи, я даже записала его слова, так сказал душевно – и главное – в самую точку попал. Ещё потом мне чья-то девочка букет ромашек неожиданно подарила. – Она светло улыбнулась. – Простите, что я вас заговорила. Мне уже и уходить пора, на дачу ехать…

Мы тепло попрощались, и она ушла – высокая, красивая и счастливая – в белом сарафане и букетиком ромашек в руке.

Елена Коровина.

Фотоальбом